I
Шли долго двое в пустоте.
Свет звёзд в кромешной темноте,
Как гладь воды, кривых зеркал,
Менял их взгляд. Один сказал:
"Ты знать хотел, как создан был
Я в тьме ночной, со властью ли?
Как силу руки обрели?"
Другой ему лишь повторил,
Смотря в глаза безликих сил:
"Так кто ж ты наконец?"
И Цагерат, как тёмный жнец,
Взмахнул рукой во небосвод:
"Я - часть той силы, что влечет
Ко злу и в благо всё вершит.
Тебе раз интересен быт
Мой, то ищи себе ответ
В истории, где правды нет.
II
Меня воззвал на небосвод
С тобой наш страждущий народ
В ночной тиши под взор луны
Из древней мрачной вышины.
Поймёшь, надеюсь, ты меня,
Каков мой путь. При свете дня
Не жил, но был. Имел я страсть,
Смотреть на Звёзды. Может красть
Мечта судьбу. Избранник зла,
Я смертным жил. Колокола,
Что возвестили обо мне,
В последнем света чистом дне,
Звучать не начинали. Суть
Я понял позже. Вёл мой путь
К далёким Звёздам. И, крича,
Я видел руки палача.
Убийцей был здесь только я!
Молясь в тиши, моя семья
Не знала, что за злой недуг
Забрал всю силу ног и рук.
Так всё бледнел. Я поседел
От страха, что лишь мой удел
Остаться тут. И в тишине
Я плакал долго, но в огне
Моей всё тлеющей души
Бежал, вцепляясь в те гроши,
Остались что во мне тогда,
Смотрел на Звёзды. И еда,
И сон нужны живому. Мне
Был нужен светлый мир во тьме.
III
И день настал. Я понял, что
Сегодня наконец пришло
Мне время умереть. Тот свет,
Путь освещал, что дал совет.
Из дома ночью вышел я,
Взглянул на чистые поля,
Затем на Звёзды. Сквозь года
В последний раз смотрел тогда.
Судья, поверь, я чист в снегу!
Об этом лгать я не могу.
В ту ночь лишь умер. И с небес
Ко мне спустился, может, бес,
А может, ангел. Взор его,
Подобье солнца самого,
Был устремлён в мои глаза.
Казалось мне, что бирюза
Сменила неба чёрный цвет.
И вот оно, вот мой ответ!
Теперь я знаю, знаешь ты,
Что это был не Царь Мечты.
Совсем не ангел и не бес.
Хранитель всех живых чудес,
Ведёт кто всех миров парад,
Владыка Скорби, Цагерат.
IV
Он был велик, могуч, силён.
Имея множество имён,
Был Цагерат, как рыцарь тьмы:
Доспех, казалось, из сурьмы,
Без блеска в лике темноты.
Он, не пугаясь высоты,
Имел и плащ, и в ножнах меч.
И их, и тень широких плеч
Мог без труда затмить, смеясь,
Шлем, за которым Тёмный Князь
Лишь пустоту хранил, а он
Парил. И словно светлый сон,
Была та ночь! Скажи мне, как
Я мог узнать тогда, дурак,
О вечном будущем идей!
Клянусь, среди и всех людей
Так ошибался... Да никто!
Ужасное решенье то
Меня терзает так давно.
Хотя ты знаешь, всё равно.
Напомнить это что ли грех?
Я думал, что пришёл успех
В моих бесчисленных мольбах.
Я ненавижу этот страх,
Который дал мне умереть!
Я верю, что живая смерть
Была бы лучше в сотни раз,
Но я, ведясь на отблеск страз,
Теперь хранитель чёрных врат,
Азанэль Манаш-Цагерат.
V
И он забрал меня с собой,
Ведя на бесконечный бой.
Беседа наша, как и ночь
Была долга. Оттуда прочь
Ушли мы перед тем, как свет
Пришёл в долину. Мой ответ,
Ты догадался, знаю я,
Был "Да", знакомый мой, Судья.
И разве я, простой юнец,
Предвидеть мог такой конец?
"Учитель" — я сказал ему
И сам закрыл свою тюрьму.
Я стал мирам почти Отцом,
И демиургом, и творцом."
Шли двое молча в пустоте.
Они являлись, оба те,
Царями страждущих миров,
Не зная нужных, сильных слов.
Один - Судья, как Трататит
Известный, он закон вершит.
Другой — ему ни друг, ни брат,
Азанэль Манаш-Цагерат.